Стройный бюст Василия Кандинского на стене дома №17 по улице Дерибасовской, не похож на другие одесские памятники. Своей собранностью и какой-то общей подтянутостью он стройнит любого обратившего на него свой взгляд прохожего. Какая-то непонятная сила, заложенная в нём, бьёт рассеянного прохожего наотмашь.
Художник, похороненный в 1944 году на кладбище Нёй и под Парижем, происходил из семьи нерчинских купцов, потомков каторжан. Его прабабушка была тунгусской княжной Гантимуровой, а отец – представителем старинного кяхтинского рода Кандинских, которые считали себя потомками правителей мансийского Кондинского княжества. Троюродный брат Виктор Хрисанфович Кандинский является одним из основоположников отечественной психиатрии (впервые описал псевдогаллюцинации, которые в отличие от истинных переживаются как субъективные явления, не вызывая у больного ощущения объективной реальности воспринимаемых образов; обосновал понятие психопатия; впервые описал синдром психического автоматизма – синдром Кандинского-Клерамбо).
Василий Кандинский родился в Москве в семье коммерсанта Василия Сильвестровича Кандинского – управляющего в фирме Абрикосовых, которая имела свои объекты в Одессе. В детские годы он путешествовал с родителями по странам Европы и по России. А в 1871 году, в связи с болезнью отца, семья осела в Одессе. На Дерибасовской, 17 находился магазин сладостей Абрикосовых.
Одесса не впечатлила юношу, воспитанного в православной московской среде. В портовом городе многое было чуждо ему, его раздражал сам язык, на котором переговаривались одесситы (это обстоятельство то ли не было известно, то ли попросту не смутило застройщиков ЖК Kandinskyна Французском бульваре). Он мечтал вернуться в Москву и так и сделал в 1885 году, поступив на юридический факультет Московского университета, на кафедру политической экономии и статистики.
Но в нашем городе будущий художник успел окончить 3-ю гимназию, а также получил художественное и музыкальное образование.»Рисование и чуть позже сама живопись… ставили меня вне времени и пространства и приводили к самозабвению», – писал Василий Кандинский в книге «Ступени». В 30 лет он откажется от научной карьеры и уедет учиться рисованию в Мюнхен.
С Одессой Кандинского продолжит связывать жена Анна Чимякина, родственница купцов Абрикосовых. Но поскольку всякий раз, что он приезжал к ней из мюнхенской школы рисования Антона Ашбе и участвовал в выставках южнорусских художников, критики ругали его за наивную мазню, взаимопонимание у супругов расстроилось. У Кандинского появилась в Германии пассия, художница Габриэла Мюнтер. Они стали вместе путешествовать: Париж, Тунис, Италия… Рядом с ней он понял, что цели и средства жизни и искусства совершенно различны. Для него «ожила» каждая точка в покое или движении (линия), как он писал позже, и «явила мне свою душу».
Художник развёлся в 1911 году с одесской женой и женился во второй раз. Но не на Габриэле, а на русской девушке Нине Андреевской, которая была много моложе его. Свадьба состоялась в феврале 1917 года.В 1976 году Нина Кандинская опубликовала книгу воспоминаний «Кандинский и я». Множество работ художника она завещала парижскому Центру Помпиду, а в 1980 году её нашли задушенной в её швейцарском шале «Эсмеральда» (курорт Гштад). Ни одна картина Кандинского, находившаяся там, не была похищена, забрали только драгоценности. Убийца по сей день не установлен.
Своей славой Василий Васильевич Кандинский обязан ещё одному «иммигранту» в Одессу – из Киева – Владимиру Алексеевичу Издебскому. Именно организованные им в 1909-1911 годах салоны в Одессе, Киеве, Риге, Петербурге и других городах открыли имя художника широкой публике.
Польский аристократ Издебский был лет на 20 младше Кандинского. Он ещё мальчиком увлёкся скульптурой, затем занимался в Обществе изящных искусств в Одессе. Во время одесских погромов 1905 года он помогал раненым и в итоге был арестован по политической неблагонадежности (собственно, в своё время его отец тоже участвовал в Польском восстании, за что семья и была сослана царскими властями в Киев). Около года Владимир провёл в тюрьме, и только усилиями влиятельного друга семьи удалось переправить его на Запад. В Мюнхене Издебский знакомится с Василием Кандинским. В 1909 году он стал одним из учредителей группы Кандинского в Мюнхене «Kunstlervereinigung».
В июне 1909 г. Издебский начинает подготовку к открытию первого крупного русского Салона для показа различных направлений в современном искусстве. Рассылает приглашения художникам и выезжает во Францию, Германию, Австрию и Италию для подбора экспонатов. Первый Салон Издебского открылся в Одессе 4 декабря 1909 г. и работал по 24 января 1910 г. В Салоне участвовали 141 художник и 746 работ — Л.С.Бакст, В.Г.Бехтеев, братья В.Д. и Д.Д.Бурлюки, М.В.Веревкина, И.Э.Грабарь, В.В.Кандинский, Е.Е.Лансере, А.В.Лентулов, М.В.Матюшин, И.И.Машков, Г.И.Нарбут, В.В.Переплетчиков, В.Д.Фалилеев, А.А.Экстер, А.Г.Явленский, Джакомо Балла, Пьер Боннар, Жорж Брак, Андре Дерен, Кесван Донген, Морис Вламинк, Альфред Кубин, Анри ле Фоконье, Альбер Марке, Анри Матисс, Габриэла Мюнтер, Жорж Руо, Анри Руссо, Поль Синьяк и др. Помимо художественных работ, зрителям были предложены лекции по основам современного искусства, а также давались концерты современной музыки. Патриархи Южно-русского общества художников восприняли Салон враждебно, а Кириак Костанди даже набросился на Издебского с кулаками.
После закрытия Салона в Одессе с апреля по июль 1910 г. выставка была показана в Киеве, Санкт-Петербурге и Риге. Часть художников отсеялась, но прибавились и новые — К.Ф.Богаевский, М.Ф.Ларионов, Н.С.Гончарова, Н.П.Крымов, Н.И.Кульбин, К.С.Петров-Водкин, С.А.Сорин и др. Газеты, как и в Одессе, реагировали бурно, преимущественно отрицательно. Корней Чуковский описывает реакцию Репина на собранную Издебским экспозицию: «Открылась в Петербурге выставка „левых“ иностранных художников под названием „Салон Издебского“. Этот Издебский, человек разбитной и учтивый, в очень туго накрахмаленной манишке, был у Репина в Финляндии, пригласил его на вернисаж своей выставки. Репин кланялся, благодарил, провожал его до ворот и еще раз кланялся и прижимал руки к сердцу. В назначенное время Илья Ефимович приехал на выставку. Издебский, сверкая манишкой, встретил его на лестнице и стал рассыпаться в любезностях, и Репин снова кланялся, прижимал руки к сердцу и говорил ему приятные слова. А потом вошел в залу, шагнул к одной картине, к другой и закричал на всю выставку: „Сволочь!“. И затопал ногами, и стал делать такие движения, будто хотел истребить все кругом». Патриарх передвижничества в «Биржевых ведомостях» обличает Салон следующими словами: «Здесь нас ожидал целый ад цинизма западных бездарностей — хулиганов, саврасов без узды, на полной свободе выкидывающих курбеты красками на холстах. Все эти мазилы, прежде всего, лентяи и холодные скопцы в искусстве».
Второй Салон открылся в Одессе во второй половине 1910 года, затем переехал в Николаев и Херсон. На этот раз зрителям было представлено 440 работ, среди иностранных по большей части была представлена мюнхенская школа. На плакате второго Салона была работа Кандинского (в экспозицию вошло 60 его полотен), кроме того, в каталоге была напечатана программная статья Василия Васильевича «Содержание и форма». Благодаря тому, что противники выставки постарались максимально замарать плакаты, на данный момент известного существовании всего трёх афиш Салона, которые на международных аукционах оцениваются в суммы от $75 до $100 тыс.
Подписывайтесь на наш Telegram-канал и Facebook